Марина Бородицкая
* * *
Чего бы проще: с этакой страной
Расстаться? Да она и слез не стоит!
Пусть в метриках ей пишут:
«Отказной
Ребенок-даун, внешне монголоид,
Характер тихий, но порой вязать
Приходится. Лакает водку с чаем.
Протянешь руку — может облизать,
А может откусить. Необучаем».
Всего-то шаг до вольного житья:
Бумажку подписал — и прочь сомненья.
Глядишь, американская семья
Еще заплатит за усыновленье!
Но все нас тянет в эту маету,
Все верится: в диагнозе ошибка,
И нам сияет в аэропорту
Кириллицы щербатая улыбка.
* * *
Бабушка, видишь, я мою в передней пол.
У меня беспорядок,
но в общем довольно чисто.
Глажу белье, постелив одеяльце на стол,
И дети мои читают Оливер-Твиста.
Бабушка, видишь, я разбиваю яйцо,
Не перегрев сковородку, совсем как надо.
В мире, где Хаос дышит сивухой в лицо,
Я надуваю пузырь тишины и уклада.
Бабушка, видишь,
я отгоняю безумье и страх,
Я потери несу, отступаю к самому краю:
Рис еще промываю в семи водах,
А вот гречку уже почти не перебираю.
Бабушка, видишь, я в карауле стою
Над молоком, и мерцает непрочная
сфера…
Вот отобьемся —
приду наконец на могилу твою,
Как к неизвестному воину,
бабушка Вера!
* * *
Уменье укладывать чемодан
Приходит с теченьем лет:
Рубашки в стопку, очки в карман,
На дно — обратный билет.
С годами все строже
багажный контроль,
Все меньше дозволенный вес:
Лишь самое нужное выбрать изволь,
Учись обходиться без.
Ведь очередь движется все равно
К той стойке — за пядью пядь —
Куда проносить не разрешено
Даже ручную кладь.