Много букв о Маракеше и немного обо мне Утром, выяснилось, что протокол нашего приема послом уже был разработан, подписан и обжалованию не подлежал: нам были обещаны море, горы и Маракеш.
Фамильное серебро отражало наши озадаченные физиономии: ситуация вырисовывалась довольно ясно: у нас одиннадцать дней и надо их прожить так, чтобы не было обидно… Причем, чтобы не было обидно всем: нам, слугам, и, конечно же, послу. Задача казалась практически неразрешимой, потому как у всех было свое святое: у посла – распорядок дня и всякие другие глупости вроде субботнего кус-куса и надиктовывания писем, у слуг – их свободное время, ну и у нас тоже со святостью все в порядке, православные ж люди.
Решив, для начала откатать обязательную программу, а потом уже разбираться с произвольной мы успокоились.
В результате больше всего мы болтались по Маракешу. Несмотря на то, что город большой, осмотреть его можно дня за два, от силы три. Это рекомендация тем, кто туда поедет. Мы же были люди подневольные, поэтому между протокольными обедами и ужинами при любой возможности делали ноги, которые чаще всего приводили нас в Маракеш. Как следствие все местные достопримечательности были изучены основательно. Город - был основан в 11 веке неким Юсуфом ибн чего-то там, и с тех пор порядком разросся. Вообще, Марокко большое государство и по площади и по населению, хотя, конечно, если растянуть население по всей площади вроде и не так много получится. Официальная статистика говорит, о 34 млн человек, но статистика эта очень приблизительная. Как нам объяснили, что финансовая помощь, оказываемая этой стране, обратно пропорциональна численности населения, чем больше населения, тем меньше денег. В результате никто ни фига не знает: ни сколько народу, ни уровень безработицы, ни количество безграмотных, и, как вы понимаете, не очень рвется считать. Да, кстати, в первое время меня ужасно интриговала загадка белых квадратов на домах, пронумерованных и с рисунками. Если бы это было на земле, я бы сказала, что кто-то играл в классики, но на стенах... Оказалось, что там размещают свои политические программы разные местные партии, а рисунки – для не умеющих читать, но желающих голосовать: чтобы не промахнулись. Партия верблюда, понимаешь ли, или осла, а за кого голосовать сосед Абдулла скажет он в местную медресе ходил.
Хотя с безграмотностью нынешний король борется, для чего и ввел обязательное среднее образование, и вечерами улицы заполняют детишки в белых докторских халатах (местная школьная форма) - будущие доктора наук.
Король, кстати, - любимый видимо в противовес предыдущему, который любимым не был. Но бог с ним с королем.
Как я уже сказала, Маракеш - большой город. Густо налепленные невысокие дома - розового цвета. Розовый цвет обязателен, потому что не отражает солнечного света, а значит не слепит глаза, что особенно актуально летом.
В центре города - медина - старый город, вроде нашего Кремля, только без крепостных стен. Хотя зачем им стены. Выбраться из этого лабиринта без посторонней помощи совершенно немыслимо. Жизнь там кипит, бьет ключом и порой попадает прямо по голове. Представить, что кто-то может жить в таких улочках и при постоянном шуме, просто немыслимо. Но живут, спят, работают, торгуют. Вообще, такое впечатление, что в Марокко за последние века практически ничего не изменилось: разве что спутниковые тарелки прилеплены к каждой хижине, да помимо традиционных ослов да повозок появились машины.
Совершенно сумасшедший мир. Смешение языков, людей, узкие улочки, полиэтиленовые пакеты щенками льнут к ногам, на земле очистки, товары: первое время я только и делала, что выскакивала из под ног и колес, всего движущегося, чтобы наступить на какого-нибудь спящего бедолагу и, шарахнувшись в сторону, попасть в цепкие руки продавцов.
Тут главное как в сказках: хочешь уйти подобру-поздорову – не смотри в глаза - не пей - не ешь ничего.
Но в целом, главная особенность местного быта, чтобы было красиво внутри, а снаружи – наплевать, если это не дворец какой. Мы у посла книжку отрыли о самых красивых домах Маракеша: снаружи корявый такой домишка, внутри - просто пещера Али-Бабы. Ну, и понятно, как в ту самую пещеру, внутрь без волшебного слова не попадешь.
Зато есть несколько дворцов, куда запросто и без слова. Достаточно волшебной бумажки. В тех дворцах ничего от сокровищ уже и не осталось, но все равно красиво: пенная гипсовая резьба над головой, дерево, роспись, внутренние дворики с садиками.
Мне правда больше всего понравился – Эль Бахья, куда мы влетели уже под самое закрытие и обрадовались привычному для взгляда европейца виду развалин, особенно мирных из-за апельсиновых деревьев, светившихся отчаянным оранжевым светом, и аистов, облюбовавших это пространство, видимо, из-за его пустоты и тишины.
Шаг за ворота, и ты снова уворачиваешься от тележки, груженной какими-то ящиками. Равновесие восстановлено. Потом мы сидим на маленькой площади, на раздолбанных стульях, пьем офигительно вкусный кофе, принесенный грязноватым мальчишкой продавцом, рядом кто-то отчаянно колотит по металлу, возле фонтана играет в футбол стайка пацанов, край моего стула задевают прохожие, местный дед, поливая себя водой из того же фонтана, совершает намаз, все тонет в темноте и только аисты еще какое-то время видны на фоне неба неровными зубцами.
Еще Сады Можареля были совершенно замечательны не случайно Ив Сен Лоран успел отхватить кусок.
Но самое фантастическое место это площадь Джема -эль-Фна. Первый раз мы оказались там в сумерки и это уже было сильно. А ночью… Ночью картина, открывшаяся перед нами – больше всего напоминала сцену «сошествия во ад». Там такой коктейль средневековья и современности, который ударяет в голову крепко и сразу. Как и везде здесь смешались в кучу кони и люди. Это то место, куда приводят все дороги в этом городе (фигурально выражаясь). Тут собрались все, кто видят в тебе свою законную добычу и те, кому на тебя в высшей степени наплевать. Ты идешь, убирая со своей одежды руки, цепляющиеся не хуже сказочных деревьев на пути к замку спящей красавицы, и стараешься разобраться в происходящем. Тут толпа мужиков, окружившая какого-то приплясывающего бесноватого –оказавшегося сказителем историй. Старик под зонтом, примостившись на коленях, пишет что-то для старухи, вот он закончил, она передала ему деньги и уходит, сжимая в руках бумагу. Мужик в чалме держит красную скрипку, поставив ее перед собой наподобие виолончели, водит по ней смычком и орет во все горло, от чего в клетке по соседству мечется и визжит обезьяна. Засмотревшись на это, я чуть не перевернула прилавок со вставными челюстями розовоухмыляющимися небу: рабочий кабинет местного зубодера.
Короче, полный крышеснос. Только сфотографировать это сложно. Один щелчок камеры – и у тебя в руках обезьяна, в тебя тыкают настоящей живой змеей, а все окрестные водоносы образуют возле тебя круг, стуча своими чашками и требуя денег.
Ночью здесь появляется море палаток с едой. Их много над ними дым, чад, всяческая снедь на прилавках, все перекрывают крики зазывал. Полная демократия: хошь иди есть за пол копейки подозрительного вида ракушки – там на скамьях уже во всю рубают местные, хошь – тут у тебя что-то более знакомое, ценой подороже. Едят все: местные и пришлые. Пахуче, ярко, звучно.
Маракеш
Эль Бахья
Джема-Эль-Фна
Что касается фоток, то художественной ценности они не представляют, но чем-то мне милы и как иллюстрация сгодятся
Марокканское продолжение
Много букв о Маракеше и немного обо мне
Что касается фоток, то художественной ценности они не представляют, но чем-то мне милы и как иллюстрация сгодятся
Что касается фоток, то художественной ценности они не представляют, но чем-то мне милы и как иллюстрация сгодятся