Старший сын вернулся из армии. Совершенно неожиданно оказалась матерью двух взрослых сыновей.
Ощущения достаточно странные, привыкнуть не успеваю, потому что время - летнее, и они в бегах. Но по случаю прошедшего дня рождения взяла их в заложники и увезла на дачу. Воспользовавшись катанием на лодке, удалось сделать несколько фотографий. Они в последнее время наотрез отказываются фотографироваться, но тут им деваться было некуда: только за борт, а плавать им не хотелось еще больше, чем фотографироваться.

Так что под катом то, что при некотором желании можно было бы обозвать разделенной на фракции семейной фотографией:

Пока катались на лодке, и Вовка греб, с берега пару раз раздавались крики:
- Чего это у вас девчонка гребет, а пацан загорает.
Володя скрипел зубами и порывался выскочить - разобраться. Потом старший, не выдержав без перекура и оказавшись посреди большой воды без сигарет, пристал к берегу к компании с костерком и пикником - стрельнуть сигарету. Сигарету дали, поинтересовались нет ли среди нас Ивановичей или Ивановн, огорчились этому факту, потому как Иван Купала же. Обрадовались, узнав, что Олег моряк, потому как сами тоже по этом делу оказались. Налили ему водки, нам с племяшкой пытались налить шампанского, но мы отмахались - я за рулем, а она мала еще. Выпили воды, закусили конфетами и огурцами, погрелись у костра, поржали, потому что народ был пьяноват, но забавен, и с первыми каплями начинающего дождя отправились обратно. Пообещав, ничего не говорить Дашкиной маме, потому как фиг ее еще когда с нами отпустят. Обратно ехали под исключительную светомузыку: дождь еще не шел, но вниз уже швыряли молнии, подкрепляя их громом.